"Да-да" стиль будет представлен в Московской Консерватории

Камерный Хор Московской консерватории

 
 
Камерный Хор Московской Консерватории

 

 
Концерт в Рахманиновском Зале консерватории

 

 
Концерт в Рахманиновском Зале консерватории

 

 
Концерт в Рахманиновском Зале консерватории

 

"Да-да" стиль будет представлен в Московской Консерватории

1 апреля, в среду в 19.00 в Рахманиновском зале Московской Консерватории, в рамках абонемента №30 "Каталог стилей в ансамбле Марка Пекарского" (Вечер третий) состоится концерт "Да-да" стиль".

Исполнители: Ансамбль Марка Пекарского
В программе:
— Кейдж — 27 10/554" (1956)
— И. Соколов (р. 1960) — Макрокосмос (1998)
— Кейдж — 4'33" в 3-х частях (1952)
I часть — 30"
II часть — 2'23"
III часть — 1'40"

"На языке негритянского племени Кру, — писал французский поэт Тристан Тзара (1896-1960) в манифесте 1913 года, — слово "дада" означает хвост священной коровы, в некоторых областях Италии так называют мать, это может быть обозначением детской деревянной лошадки, кормилицы, удвоенным утверждением в русском и румынском языках. Это могло быть воспроизведением младенческого лепета. Во всяком случае — нечто совершенно бессмысленное, что отныне и стало самым удачным названием для всего течения".

Дадаизм сформировался в 1916 году в швейцарском Цюрихе и, вне всяких сомнений, не имеет смысла искать ему место среди бесчисленных "измов" европейского искусства того времени. Здесь и бибизм, и сюрреализм, футуризм, унамиизм, симультанеизм, супрематизм, экспрессионизм и многое-многое другое, — одно ясно: движение "дада" явилось реакцией на кризис, вызванный всемирной катастрофой войны 1914-18 годов. В литературе предостаточно шедевров на тему потерянного поколения, — важно другое: "Передать дух дадаизма на словах почти невозможно" — признаёт Мишель Сануйе в книге "Дада в Париже". И далее: "Дадаистский бунт вписывается в ряд анархистских и нигилистических течений, на протяжении столетий существовавших в европейской литературе и искусстве".

"Движение "дада", — было проникнуто духом неприятия и сарказмом по отношению к буржуазной цивилизации, что нередко переходило в отрицание ценностей культуры вообще. Дадаисты призывали к "чистому" и всеобъемлющему бунту, включая бунт против любых правил в искусстве и даже норм языка, что зачастую приводило к распаду самой художественной структуры произведения" (В. Кадышев).

Как они это делали? "Литературные вечера "химической", "гимнастической", "статической" поэзии, где хаотический набор слов "страшными" голосами выкрикивали поэты. На выставках — экспонирование самых прозаических бытовых предметов, вплоть до заслужившего скандальную известность писсуара… Вместо музыки — битьё в ящики и банки. Шутовские танцы в мешках и дымоходных трубах… И как результат — шумные скандалы с доведённой до озверения публикой, которая в самом деле не понимала "ничего, ничего, ничего", свистела и вопила, а иногда переходила в наступление, забрасывая дадаистов яйцами и жареными бифштексами…" (Т. Каптерева). В результате, сетует М. Сануйе, — "Дада приобрёл ореол анекдотичности". Но недаром исследователь дадаизма пишет слово "дада" с большой буквы, — для него это вовсе не анекдот: "Какими средствами, в тиши каких современных лабораторий воссоздать энтузиазм, возбуждение, стихийность, смех как вызов и… человеческое тепло, без которых Дада не Дада?".



Сайт управляется системой uCoz