Баритоновый гобой, или как его ещё иногда называют — басовый гобой, был воссоздан в самом начале XX столетия. Он строится октавой ниже обыкновенного гобоя, в оркестре применяется чрезвычайно редко и, располагая весьма внушительным размером, имеет в качестве трости прямой «эс». Ноты для баритонового гобоя пишутся в ключе Sol. Звучат октавой ниже написанного и охватывают объём от си малой октавы до ми третьей по письму.
Когда инструментальные мастера строили ещё баритоновый гобой, то музыканты справедливо предсказывали ему обязанности стать прочным басом, — ровным и устойчивым, для семейства гобоев и рожков. При таких условиях он мог бы стать «связующим звеном» в объединении язычковых инструментов и, казалось бы, мог более прочно связать гобои с фаготами. Однако, в действительности, ничего подобного не произошло. Баритоновый гобой не получил никакого распространения даже и тогда, когда был в 1904 году усовершенствован Вильхэльмом Хэккелем и переименован им в хэккельфон.
В этом новом виде баритоновый гобой приобрёл две лишних ступени внизу и одну вверху, и в действительном звучания зазвучал от ля большой октавы до фа второй.
Ноты для хэккельфона, подобно баритоновому гобою, пишутся в ключе Sol с последующим транспонированием на чистую октаву вниз.
Устройство этого инструмента вполне соответствует обыкновенному гобою, но внешний вид его скорее походит на сильно увеличенный гобой д'амур или вернее, — малый хэккельфон с шарообразным, немного напоминающим чуть сплюснутое яблоко, раструбом. Этим существенным изменением в очертании раструба достигается необходимое смягчение звучности, более богатой и выразительной, чем у баритонового гобоя.
Впервые баритоновым гобоем воспользовался, по видимому, английский композитор Фрэдерик Дилиэс (1862—1934) в написанной им в 1908 году Танцевальной рапсодии. Именно здесь он отошёл от принятого теперь способа нотной записи и изложил баритоновый гобой в действительном звучании, воспользовавшись двумя ключами — ключом Sol для более высоких ступеней звукоряда и ключом Fa — для более низких.
Как известно, Видор предсказывал баритоновому гобою будущее, полагая, что ему «суждено будет стать превосходным басом, когда пожелают соединить в одно целое все инструменты этого семейства и составить в самой середине оркестра, совсем по соседству с валторнами, ядро большой, почти вызывающей звучности». Эту обязанность в значительной мере удалось осуществить не семейству гобоев с хэккельфоном, а семейству саксофонов, возрождённых jazz'ом и получивших благодаря ему чрезвычайно бурное распространение и развитие. Ничуть не стремясь умалить достоинства хэккельфона, следует всё-таки заметить, что саксофон, сочетавший в себе звучность рожка, кларнета и виолончели, оказался в этом смысле более ценным голосом оркестра. Его сила, гибкость и способность легко и вполне непринуждённо сочетаться с «медью», не говоря уже о «дереве» и струнных, снискала ему громкую славу и распространение, которым он всецело обязан своим необыкновенным художественно-выразительным качествам. Но об этом более подробно в своё время.