Одной из любимых разновидностей семейства "ножной" виолы, применявшейся в позитуре "да брачьо" была Viola a'Amore, которой суждено было не только пережить всех своих родичей и современников, но и удержаться до самых последних дней в качестве "любительского" инструмента некоторых виртуозов-альтистов. Виоль д'амур вполне сходен с прочими представителями семейства виол, но отличается от них лишь количеством струн и их настройкой. Франсуа-Огюст Геварт считает, что подлинный виоль д'амур есть простое видоизменение haute-contre или la taille de viole, входившей в состав тогдашнего струнного оркестра.
С тех пор, как собственно виола вышла из употребления и уступила место семейству скрипок, виоль д'амур лишь изредка появлялся в оркестровых партитурах XIX и первой половины XX века. Одним из самых преданных старинным инструментам музыкантов, положивших много труда в деле возрождения виоль д'амура был Кретвэн Юран (1790—1845), который выдвинул забытый виоль д'амур и убедил Майербэра написать для него своё знаменитое solo в Гугенотах. Подобно большому чудаку и известному скрипачу Мишэлю Вольдемару (1750— ,1816), Юран также прибавил к скрипке пятую струну do малой октавы и, соединив в одном инструменте скрипку и альт, удержал за ним то же наименование — violon-alto. Позднее, когда в конце XIX столетия во Франции возродился интерес к виолам, там усилиями семейства блестящих музыкантов, руководимого Анри-Гюставом Казадэзюсом (1879—), возникло "Общество старинных инструментов", быстро прославившееся своими высокохудожественными выступлениями.
Среди русских музыкантов, виоль д'амур пользовался особым вниманием Вадима Борисовского, уделявшего ему много забот и посвятившего ему не мало своих концертных выступлений.
Классический виоль д'амур имеет семь кишечных струн, из которых три наиболее низкие обвиты серебряной канителью. Строй виолы д'ам6рэ не всегда строго выдерживался, но наиболее распространённым следует признать соответствующий -Re-мажорному трезвучию.
Гриф виоль д'амура, подобно всем прочим представителям семейства виол, разделён ладами, и под ним натянуты семь "созвучных" или "резонансовых" струн. Исполнитель их никогда не касался, но во время игры они начинали звучать сами, будучи вызванными к тому звучанием основных струн. С этими последними "созвучные" струны настраивались не "в унисон", как о том говорит Геварт, имея в виду, очевидно, только Фландрию и Брабант, а чаще всего диатонически, начиная с октавы от нижней "пустой" струны и, не очень усиливая звучность инструмента, придавали ему удивительно приятную нежность, поэтичность и даже таинственность. Именно это своеобразное качество в звучании виоль д'амура очень нравилось современникам и было, пожалуй, его наиболее привлекательной чертой.
Довольно низкая и плоская подставка, а также слабо натянутый смычек создавали совсем особые условия для исполнителя, которому было чрезвычайно трудно играть на средних струнах, не задевая соседних. В противоположность этому многозвучные сочетания, исполненные лёгким arpeggiato, становились очень простыми и доступными. В настоящее время нет необходимости останавливаться на технических особенностях виоль д'амура, поскольку инструмент ушёл всё-таки в прошлое. В симфоническом оркестре новейшего времени виоль д'амур появлялся чрезвычайно редко.